Начиналось все с указа царицы Екатерины II о пожаловании казакам земель за их добросовестную службу .

    И потянулись обозы с нехитрым казачьим скарбом по пыльным степным дорогам. И стали стекаться еще на необжитые земли переселенцы с Запорожской Сечи . 

«Прошло более двух сотен лет с тех пор, как по решению государственного совета  при дворе  Екатерины II первые дозорные, а за ними и повозки с немудреным казачьим скарбом остановились на крутом спуске левого берега реки Миус. «Тут тэпэр наша доля. Тут жить и вмырать»,- крестясь на четыре стороны сказал сотник Шило. Дьячок освятил место и воздал хвалу богу: «Пускай счастье с нами будет, несчастье уходит, а нам Бог поможет. Во имя  отца и сына и святого духа. Аминь.»

И начали они создавать свой неповторимый образ жизни. Ядром его был дом, родной очаг, знакомый до мелочей, но удивительный и даже таинственный. Плели  хаты из ивовых прутьев, обмазывали  глиной, крыли  камышом и соломой.  Разводили  лошадей и коров. Бедовали вначале, мало было пригодных земель. Нужно было выжигать бурьян. Долго потом пахло гарью и в слободе, а прошли дожди - взлущили пепелище сохами, повесили мешки с зерном на шею, перекрестились казаки (непривычное дело) и начали сеять. Было все –и засухи ,и пожары, и град. Когда дождей было мало, обливали пастухов, кресты с могил висельников в Миус бросали….-не помогало.» (газета «Приазовская степь»19 августа 1969г.В.Тодыка «Миусская быль»).

Так  появились наши предки казаки на Дону. Обживая земли ,казаки строили себе жилье: мазанки, хаты. Хаты строили из самана ,обмазывали глиною с обеих  сторон. Хата внутри и снаружи обязательно белилась. Белый цвет –это символ чистоты и опрятности. Крыши под камышом и соломой. Пол обмазывался глиной. Хату огораживали плетнем.

  Академик С.-Петербургской Академии наук, врач, естествоиспытатель Гильденштедт И.А. предпринял путешествие на лошадях в южную Россию. Он проехал вдоль реки  Миус,  побывал в средней слободе (с. Троицкое) Свое путешествие он описал в дневниках, хранящихся в архивах ЗООИД (Записи Одесского общества истории древностей). Вот некоторые выдержки из этих дневников.

  О быте и занятиях населения Гильденштедт пишет: « Жилища поселенцев очень плохи. Это большей частью, плетнёвые хаты, обмазанные глиной и кое - как покрытые соломой. Поэтому,  следовало бы  позаботиться о постройке каменных домов, и это очень легко было бы сделать. За исключением трёх низовых рот (устья Миуса), везде по берегам Миуса залегает дикий известняк -превосходный материал для фундаментов и углов домов, в околице каждой деревни было бы можно камышами обжигать кирпич , а в верховьях Миуса, где много леса, пережигать известь.»

Далее он пишет «Казаки живут в курных избах, но малороссияне (так назывались украинцы ) в своих мазанках устраивают из ивовых прутьев трубы, из которых дым проводится в сени через дымоволок.»  (Гильденштедт Иоганн Антон «Дневник путешествия в южную Россию» академика С-Петербургской Академии наук Гильденштедта в 1773-1774 года.

Затем жилища казаков приобретают другой вид и эти жилища называют –курень.

Быстрая М.В. возле куреня, в котором проживал ее дедушка.

Ей исполнилось 90 лет в 2013 году

ГИЛЬДЕНШТЕДТ ИОГАНН АНТОН

ДНЕВНИК ПУТЕШЕСТВИЯ В ЮЖНУЮ РОССИЮ

академика С.-Петербургской Академии Наук Гильденштедта в 1773-1774 г.

(Перевод с Немецкого).

(Екатерине Великой принадлежит честь приведения в известность мало ведомого края с незапамятных веков, каким была Новоросия, простиравшаяся от Волги и до Днепра, также директору Императорской Санктпетербургской Академии Наук княгине Екатерине Романовне Дашковой, урожденной графине Воронцовой.

Первым ученым лицом отправленным в Новороссию является трудолюбивый академик Гильденштедт, снабженный всеми надлежащими учеными пособиями, и официальными рекомендациями местным начальствам. Не смотря на новость предприятия и местные затруднения в малозаселенном крае почти полудикими жителями, порученное дело Академиею Наук, отважному академику и его спутникам академическим студентам: Крашенинникову, Тарбееву, Беляеву, было исполнено желанным образом.

Общество, помещая перевод Дневника Гильденштедта, представляет вместе с сим картину последовательного заселения вышепомянутого края и вместе с тем доказательство тех благовременных мер Правительства, которыми оно достигло того, что чрез сто шесть лет вся, верно описанная окраина, достигла настоящего благосостояния, народонаселения и торговли. Н. М.)

 «Я переночевал сегодня на взморье, под Обрывом . Ночью ловили рыбу; одним неводом в тысячу саженей длины и в полторы ширины вытащили до шестидесяти тысяч штук рыбы. Такая тонная ловля продолжается обыкновенно шесть часов. К неводу по средине приделан конический мешок, куда собирается рыба. Улов дал мало крупной рыбы - были только осетр, сом и карп; больше же всего оказалось судаков (perca lucioperca). Большой судак, длиною от глаз до хвоста в пол аршина, называется «сулою», а маленький «подсулком» (полусулкою). Свежая сула продается по 5 р. тысяча, подсулок по полутора р.; соленая же сула стоит 30 р. тысяча, подсулок — 5 р. Сверх того, много было «синьги» (cyprinus ballerus) и чехони (cyprinus cultratus), но весьма мало вырезуба (cyprinus pigus), «селавы», которую запорожцы зовут «скабрией (scomber) и которая мало здесь уважается, потому что она не так жирна и вкусна, как на Тереке, «тарани» (cyprinus jeses), называемой на Волге «воблою»  рыбца (в малом виде рыбчика), на Волге называемого «таранью» (сурrinus vimba) и белизны (сурrinus aspius). Весною, во время метания икры, всей этой рыбы множество. Особенно тарани (сурrinus jeses) такая бездна заходит в Дон; что ее на берегу загребают лопатами. Всю эту мелкую рыбёшку, этих сурrinos, когда только они не больше фута в длину, называют здесь просто «боковней». Рыбаки продают ее свежую по полутора рубля тысячу, а соленую и вяленую по пяти. Ее скупают малороссияне, бывшие здесь и при мне. На воз, запряженный парою волов, наваливают этой боковни до пяти тысяч штук и продают на Украйне по 10 руб. тысячу.

5-го Сентября. Мы переночевали в казачьей деревне - Пятой роте. Это самая крайняя из тех низовых деревень, которые в последние пять лет по возобновлении Таганрога были построены по Миусу отчасти Донскими казаками, отчасти Малороссиянами. Переселено было сюда до пятисот человек казаков, частию женатых, частию холостых, взятых от всех Донских станиц. Они составляют Таганрогский полк, во главе которого стоит особый полковой командир, и разделяются на пять рот, из коих каждая имеет своего ротмистра. Они состоят под непосредственным начальством Таганрогского коменданта. Такое устройство лишило их многих казачьих вольностей. Свирепствовавшая в 1771 и 1772 годах чума похитила по меньшей мере треть всего населения, и потому хозяйство его сильно разстроилось.

Берега Миусского лимана, саженей до пяти в вышину, совершенно отвесны. На дальнейшем пути нашем шли следующие места: В пяти верстах на ONO от Пятой роты - Четвертая рота; в трех верстах от этой роты, на ONO, небольшая балка, а в двух верстах от этой балки, на ONO - Третья рота; в трех верстах на ONО - балка, а в двух верстах от нее - Вторая рота; за последнею сейчас идет балка, в четырех верстах от которой, на OZO, опять балка, и наконец, в версте от этой балки, на NNO — Первая рота. В версте от нее на северо-восток стоит Павловская крепость, к которой примыкает идущая от Черепахи на протяжении шести верст Линия. Павловская крепость есть четырехугольный редут, имеющий двести шагов поперечнику; он построен на возвышенном восточном берегу Миуса. В пяти верстах от этой крепости на север, с крутым поворотом на восток, по прямой же линии не более как в трех верстах, находится также недавно построенная малороссийская деревня, называемая Первым Малороссийским селением или Сараматскою слободою; последнее название свое она получила от впадающей насупротив ее в Миус речки Сараматки. [217]

20-го Сентября. Мы переночевали в Первой Малороссийской слободе. Проехав утром две версты от нее на ONO и две версты на север, мы миновали три балки, а проехав еще версту, достигли другой слободы, где я принужден был остановиться, так как у меня начиналась трехдневная лихорадка. Не смотря на строго соблюдаемую диету и употребляемые мною предохранительные средства, каковы: cort peruv. и decoct. chamon. vulg., меня ужасно мучила эта сильно распространенная в здешнем населении болезнь.

Считаю не лишним сделать здесь несколько заметок о той части Миуса, которую я проехал. От устья до первой или Сараматской слободы Миус составляет Лиман, имеюший в ширину от двух сот до двух тысяч шагов; он здесь настолько глубок, что едва ли можно проехать его в брод. Вода в нем чиста, течение тихо, растений никаких; в нижней части, когда ветер с моря, вода становится солона. Оба берега лимана высоки, инде отвесны, большею же частью отлоги; только в немногих местах они переходят в небольшие низменности. Выше устья речки Сараматки Миус суживается до сорока шагов в ширину, и здесь часто встречаются по обеим сторонам его большие низменности. Течение его очень извилисто. Выходя верстах в ста двадцати пяти отсюда на север, он принимает в себя с обеих сторон много маленьких речек; самая значительная из них - Кринка, берущая начало на NNW и верстах в сорока отсюда впадающая в Миус с запада. Обе эти реки текут по гористой местности, почва которой состоит из ракушечного известняка, покрытого серо-желтой щелочной глиной. На Миусе, вплоть до устья Кринки, почти вовсе нет лесу, попадается только мелкий кустарник; но выше, к верховью, его больше, в особенности по балкам - Леонтьевым и Глухим буеракам, идущим к западному берегу Миуса и впадающим в Миус в пятидесяти верстах выше устья Кринки. Там много очень хорошего ровного дуба, липы, яблони и груши. Миусские поселения и Таганрог получают оттуда и строевой лес. Но слишком большия разстояния делают затруднительною доставку его в поселения, и потому жилища поселенцев очень плохи. Это, большею частью, плетневые хаты, обмазанные глиной и кое-как покрытые соломой. Потому следовало бы позаботиться о постройке каменных домов, и это очень легко [218] было бы сделать. За исключением трех низовых рот, везде по берегам Миуса залегает дикий известняк, превосходный материал для фундаментов и углов домов; в околице каждой деревни можно было бы камышем обжигать кирпич, а в верховье Миуса, где много леса, пережигать известь. Казаки, большею частию, живут в курных избах; но Малороссияне в своих мазанках устраивают из ивовых прутьев трубы, из коих дым проводится в сени чрез дымволок. Здешние жители занимаются скотоводством и земледелием; и то и другое идет у них отлично. Глинистая почва с обильною примесью чернозема производит кормовые травы, особенно английский плевел, (lolium perenne), и множество полевых плодов. Разводят лошадей, рогатый скот и долгохвостых овец, которых об эту пору и стригут. Как здесь, так и на Дону, стригут овец и весною; но осенняя шерсть гораздо лучше весенней. Волы употребляются на запряжку в возы и плуги. Малороссияне пашут большим плугом, совершенно похожим на грузинский, в который они впрягают до четырех пар волов; казаки - русскою сохою. И те и другие молотят хлеб, просушиваемый только на воздухе, обыкновенными цепами на открытом току. Сеят пшеницу, рожь, овес и просо, и получают по меньшей мере сам-десятъ. Весною поля выжигаются, но никогда не унаваживаются. Сверх того, сеют лен, турецкую пшеничку или маис, и татарское просо (holcus sorghum); последнее исключительно служит кормом для домашней птицы. Арбузы, дыни, обыкновенные тыквы, бухарки и кубанки, а также огурцы и горлянки, сеются в большом количестве и дают хороший урожай. За возделывание винограда и разведение фруктовых садов пока еще вовсе не принимались, хотя и климат и почва благоприятствуют этому. Рыбы в Миусе очень мало. Карпов, судаков, щук и окуней в полноводье ловят вершами, в иное же время на уду. Осетров вовсе не видать. Уток, гусей, кур и калкунов очень много.

27-го Сентября. Около полудня выехали мы из Второй слободы, запасшись предварительно говядиной, хлебом, колесами и осями, так как отсюда до Бердянской крепости, на разстоянии более двух сот верст, нет ни одной деревни. От Второй слободы мы проехали еще версты три луговою стороной вдоль восточного берега Миуса к северу, с крутым поворотом на восток, к так [219] называемому Коровьему броду. Верстах в трех выше этого места, на восточном берегу Миуса, лежит Третья и последняя Малороссийская слобода, а в верстах в десяти выше последней стоит водяная мельница, построенная Таганрогским комендантом на Каменном броде: это единственная во всем округе мельница, и потому сюда приезжают молоть даже из Азова. В полноводье у Каменного брода переправляются через Миус, на пароме; но теперь мы удобно проехали его в брод, так как в глубину он был не более полутора фута, а в ширину шагов тридцать. Здесь находится почтовая станция с шестью лошадьми, на которой служат ямщиками Таганрогские казаки. Переправившись на западную сторону Миуса мы еще две версты ехали его низменным берегом на WNW, а потом шесть верст к западу по возвышенности к речке Сараматке, впадающей в Миус насупротив Первой слободы. В ней стояли только лужи воды, обросшие камышем.»

В посёлке Федосеевка сохранились несколько  домов  постройки тех далёких  времен.

Известный донской общественный деятель С. Номикосов в книге « Статистическое описание Области Войска Донского» (Новочеркасск, 1884) на период конца XIX века так описывает внешний вид и планировочные особенности казачьих построек: «Жилища в казачьем населении весьма характерны. Казаки называют свои дома куренями.»

     С. Номикосов полагал, что «казаки называют свои дома куренями, вероятно потому, что в глубокую старину они действительно были курны, как курные избы. Это домики городской архитектуры снаружи, с оригинальным внутренним расположением. Казачий дом всегда снабжён рундуком – род навеса на столбах или крытого балкона, по большей части с той стороны дома, где находится входная дверь; если нет рундука, то во всяком разе есть открытое крылечко с перильцами. Крыши были соломенными.» Крюков Ф. На Тихом Дону. Летние впечатления и заметки//Мир путешествий. 1993. № 2. С. 17-18).  

«Двор казака далеко не всегда содержится с такой чистотою, как дом, и низовые казаки в этом отношении, далеко неряшливее верховых, у которых усадьба выглядит всегда хозяйственнее, домовитее. У казака-земледельца невдалеке от дома находится амбар, один или два, смотря по зажиточности; далее следует сарай, в котором помещаются сельскохозяйственные орудия, а затем базы или загоны для скота с особым катухом для свиней и овчарником для овец. Надворные постройки и сама ограда строятся из подручных материалов: камня, леса, самана, хвороста и т.д.

Самобеднейшие из казаков устраивают свои хижки таким образом: основа из тонкого дерева вершков двух в отрубе заплетается камышом, а затем стены, пол и потолок обмазываются глиной и жилище готово. У таких бедняков, кроме хижки, на дворе обыкновенно никаких более построек не бывает». С.Номикосов  «Статистическое описание Области Войска Донского» (Новочеркасск, 1884)  

 Казачий курень XVIII века  больше похож на избу русских крестьян или на хату украинцев. В первой комнате, в сенях, стояли топчан и табурет с ведром воды, а над топчаном висела жердочка для полотенца. В следующей комнате, стряпной, была печь-грубка, вдоль стен стояли лавки, в углах – полочки, заполненные различной кухонной утварью. В третьей комнате, горнице или зале, которая, несмотря на скромную обстановку, всегда имела нарядный вид, принимали и потчевали гостей, служили молебны, панихиды. В горнице, в красном углу, находились иконы, в простенке, между окнами, стоял стол, накрытый скатертью. В одном углу – постав или горка с красиво расставленной посудой, на полу стоял сундук, окованный железом – «скрыня». На стенах развешивали сбрую, оружие – шашки, сабли, ружья, пистолеты, иногда старинные, переходившие от дедов и прадедов».  (С. Номикосов  «Статистическое описание Области Войска Донского» (Новочеркасск, 1884)  И в наше время можно встретить старую «запорожскую» хату: деревянную со ставнями, с нависающим козырьком черепичной крыши, который поддерживают брёвна-столбы, и с резным карнизом. Это – архитектурная, этнографическая достопримечательность «слободского» запада Ростовской области, хранящая  историю своего народа».

В нашем селе по улице Ленина сохранилось   несколько таких домов:

По мере заселения и хозяйственного освоения нашего  края, жилища  казаков приобретают своеобразные, отличительные  черты.

 . «Курень в течение нескольких столетий (вплоть до начала XX века) был широко распространенным типом жилища  на территории  Области Войска

Донского. А уже в  середине XVIII в. казачья знать начала строить жилища из кирпича, которые сохраняли характерные черты куреня. В интерьерах домов появились лепные потолки и печи из цветных изразцов.

  Каменные дома стали строить в 40-50-х гг. XIX в. Жилище называли "хата". Независимо от имущественного положения семьи хата в плане делилась на 3 комнаты, идущие одна за другой таким образом, что фасад дома располагался вдоль улицы.

 Первая комната называлась "хатыня". Здесь располагалась русская печь, на которой зимой готовили пищу и спали на припечке. Летом спали на полу, застеленном циновками из некрашенного чакана (сочное болотное растение рогоз широколистый), на тонких самодельных матрасах. Укрывались лоскутными одеялами. По стенам "хатыни" развешивалось множество семейных фотографий в рамках.

Вторая комната - "чулан" - парадная. В этой комнате помещались иконы, здесь принимали гостей и отмечали семейные праздники.

Третья комната - "сарайчик". В ней хранились припасы, зерно, мука.» Крюков Ф. На Тихом Дону. Летние впечатления и заметки//Мир путешествий. 1993. № 2. С. 17-18).

Дом на хуторе Кошкино, принадлежащий в начале 20 века  помещику Шалаю.

Практически,  для всех названных жилых построек характерны тонкие декорированные композиции, резные или прорезные по дереву, решенные в виде растительного орнамента с включением зооморфных (с изображением животных) элементов. Излюбленной темой декора являлись также мотивы виноградной лозы. Здесь многое зависело от мастерства местных умельцев.В посёлке Кошкино сохранился  дом старой постройки, в котором сохранился декор в виде виноградной лозы, украшающий камин в одной из комнат и лепной  потолок. Старожилы хутора утверждают , что принадлежал он помещику Шалаю.

Декор в виде виноградной лозы, украшающий камин в одной из комнат и лепной  потолок  в доме постройки конца 19 века на хуторе Кошкино.

Дом в селе Троицкое, в котором проживала семья кулаков Гармашей до революции.